Зверь

Я рожден был ночью
В час молитвы волчьей
В темном логове зверей
Черный Ангел Ада
Был со мною рядом
На кругах людских страстей...
Группа «Ария» «антихрист»

И дано ему было вложить
Дух в образ зверя, что бы образ
Зверя и говорил и действовал
Так, чтоб убиваем был всякий,
Кто не будет поклоняться образу
Зверя.
Откровения св. Иоанна Богослова. Гл.13 ст.15

Я очень рано осознал себя.
В полгода, события, происходившие вокруг, обрели какой-то смысл. То есть появился интерес к чему-либо кроме дающих молоко сосцов моей матери и клыков подросших братьев. Дядя Ази говорит, что так и должно быть. Я верю дяде Ази, ведь он единственный с кем я общался кроме братьев и матери.

Во славу отца небесного, я брат Дориан скромнейший монах обители святого Альберта, веду сии записи в год величайшей беды и напасти! С малых лет я предчувствовал, что на моем веку должно приключиться что-то наиграндиознейшее. И мнилось мне, что в событиях грядущих роль моя отнюдь не из последних. В утро третьего дня месяца мая брат Томас, увы, вечно терзаемый разными недугами, после заутренней молитвы, обессилел и пал без сознания! Отец настоятель приставил меня для присмотра за болезным братом! На краткое время возвратясь из мрачных пучин небытия наш бедный Томас поведал мне странные и пугающие вещи! Явилось ему место странное, не дом и не храм, но и не открытые просторы. Низринулся свет, озаривший пустоту вокруг, и не было ничего кроме света да дрожащего монаха им окруженного. Раздался глас, звучавший словно бы отовсюду и ниоткуда... «Внимай дитя...» И явил изумленному Томасу вести престрашные! О напастях и бедствиях, о многих горях и страданиях ожидающих род людской!
Явится на свет враг человечий в обличии невинном!
Словно бы развернули пред братом Томасом, мир наш как лист бумаги и перст указующий отметил точку в горах близ города Бриана, что не столь уж далеко от нашей обители! Уже посеяно семя зла и здесь взрастет нечистый всход!
С ужасом и трепетом я слушал брата Томаса и боялся прервать его. Но силы вдруг оставили больного и он замерев на мгновение пал замертво на узкое монашеское ложе.

Мы живем в огромной пещере, выстеленной старой травой. Мама и братья часто охотятся, поэтому у нас много мяса. Мне тоже иногда дают его поесть. Молоко вкуснее, но после мяса дольше не хочется кушать. Я пытался объяснить им, что молоко мне больше нравится, но это бесполезно. В их языке нет понятия «не хочу мяса» а тот, на котором могу говорить я, им не понятен.
Говорить словами меня научил дядя Ази, это интересно. Я спросил его, почему мама и братья не могут так же говорить, а он сказал, что я сам пойму, когда подрасту.

Как плод тягчайших размышлений в душе моей назрело понимание! Знак, ниспущенный брату Томасу как проводнику воли всевышнего, достиг адресата! Я, скромнейший и смиреннейший брат Дориан, должен преградить дорогу злу! То, что тревожило меня с малых лет, наконец, сбывается! Пришел мой черед наравне с великими и просветленными встать на пути врага человеческого!
Поборов смятение и набравшись храбрости, я решил испросить благословения, у отца настоятеля на деяние сие! Объяснив мотивы и предшествовавшие моему решению события, ждал смиренно решения. Увы, отец настоятель не проникся великими идеями...
Укорив меня в гордыне, и посетовав на склонность к толкованию событий находящихся вне понимания, отец Леон процитировал мне несколько страниц из святого писания порицающего подобные греховные склонности. Наложив строгую епитимию, отец настоятель, отправил меня в келью, отбывать наказание...

Дядя Ази с нами не живет, приходит и уходит когда хочет. Ему тесно в пещере, мешают крылья. Приходится складывать их за спиной, а он этого не любит. Дядя Ази вообще то большой, намного больше меня и мамы и братьев, даже если нас взять всех вместе. Но я не боюсь его, потому что он большой, но не страшный. А еще он постоянно горбится от чего, кажется еще массивней. Чем-то я похож на него. Когда я сказал дяде Ази это, он долго смеялся. Конечно, мне надо много кушать и долго расти, что бы стать таким же. Только у меня нет крыльев и этой штуки на лбу. Клеймо, так назвал ее дядя. Он всегда мрачнеет, когда вспоминает о клейме. Видимо это что-то из той части жизни, о которой дядя никогда не говорит.

Все больше я склоняюсь к мысли что событие, столь всколыхнувшее мое сознание, есть испытание не только для меня, но и для всех братьев и отцов обители святого Альберта. Увы и еще раз увы, все с кем бы я ни говорил, проявляли трагическое непонимание... Некоторые считали, что брат Томас бредил. Другие и вовсе в заблуждении своем, обвиняли меня в неправдословии. Были и такие, как наш отец настоятель, что полагали, будто бы не след простым монахам лезть в сферы наибольшие все это есть лишь гордыня. Крепнет во мне убеждение, что недостаток воли речет устами моих братьев! Слишком долго мы скрывались от мира за стенами обители. Слишком привыкли к тишине, чистоте и покою. Принятое решение было трудным, но по-видимому, единственно верным! Сегодня, я тайно покину обитель, изъяв из хранилища оружие, сберегаемое там со времен, когда св. Альберт бывал в осаде, и некоторое количество еды и одежды на дорогу! Не думаю, что кто-то из братьев захочет преградить мне путь, но все же изберу для своего похода время наиболее безопасное. Дабы не искушать братьев понапрасну...

Прошло уже два года, с тех пор как я начал понимать и разговаривать. Оказывается, ходить намного труднее, чем говорить. Дядя принес мне одежду. Так называются эти странные штуки, которые на себя одевают, что бы не мерзнуть. Я уже слишком большой, что бы мама могла меня согреть.
У мамы больше не было детей, она даже не подпускает к себе других... волков. Да дядя сказал, что она волк и братья мои волки, а я нет. Братья уже давно не приходили, но он сказал, что я их еще увижу один раз, последний...

В ближайшем от обители городке я услышал странные слухи. Будто бы отец Леон разослал весть о сбежавшем монахе, свершившем хищение из закромов обители. Не ожидал, что гнев настоятеля зайдет столь далеко. Странно и необычно это, что слуги господа, мои недавние братья чинят препятствия богоугодному делу. Тревожные мысли бередят мое сознание...

Недавно у нас был гость. Его привел дядя Ази. Странный. Очень странный гость. Весь, какой то размытый, нереальный... Я его испугался, очень сильно! Гость ничего не делал, просто постоял, посмотрел и ушел. Я побоялся спросить кто он такой. В тот же вечер дядя притащил какую-то странную штуку, из которой долго что-то пил. Пил и приговаривал, что люди придумали лишь одну великую вещь и ту не особо ценят. Я спросил, кто такие люди? Дядя в ответ как-то страшно улыбнулся и сказал, что я скоро все узнаю. Потом он свалился в углу пещеры и заснул. Я и не знал, что он тоже умеет спать.

Коря себя за непредусмотрительность, вынужден признать, что недостаток опыта походной жизни сыграл со мной злую шутку. Припасы, изъятие которых из кладовых обители вызвало такой резонанс, оказались не предназначенными для длительного хранения! Вареное мясо и мягкая сдоба, увы, испортились, так же как и добрый монастырский квас. Возникла потребность добывать себе пропитание. Цель, преследуемая мною столь велика, что эта низменная необходимость оскорбляет меня. В небольшом поселке встреченном мною на пути я узнал вести довольно необычные. Будто бы опережая меня на несколько дней, в том же направлении движется сам Палладий Асинский, великий очиститель земель Асина от зла и нечисти еретического братства. Некогда Великий инквизитор Асина и междуречья оставивший свой пост и подавшийся в отшельники. Будто бы цели у преподобного Палладия совпадают с моими... В смятении моя душа! Неужели во всеведении своем господь подстраховался, послав двоих вестников воли своей? Но кто же главный? Как могу я ровняться со столь могучим подвижником как Палладий Асинский?! Хотя все во мне говорит, что жребий пал в этот раз не на великого, а на малого! Чувствую силу небывалую и подъем духа невероятнейший.

Спустя несколько дней после визита гостя дядя принес странную большую кость. В ней была красненькая жидкость. Он сказал, я должен ее выпить. Жидкость оказалась не вкусной, чем-то похожей на то мясо что приносит мама, но с каким то странным неприятным привкусом. Мне стало плохо с животом. Дядя смотрел, как меня тошнило, и безнадежно качал головой.

Тяжек сон на голодный желудок! Сегодня мне не удалось раздобыть пищи на ужин. Деревенька, попавшаяся на пути днем, отличалась редкостным недружелюбием населения. Местные жители, с не вполне понятной настороженностью воспринимают всех пришельцев. Никто не согласился пустить к себе на ночевку и не предложил пищи усталому путнику. Видимо ослабла у них вера, не следуют заповедям, не чтят законов предков. Второй день без еды. Силы начинают оставлять меня. Достижение цели встанет под вопросом, если события не примут иной оборот!

Кажется, меня к чему-то готовят. Некоторые вещи, которые делает дядя, мне не нравятся. Он словно повторяет когда-то заученные вещи. Ритуал, вот как это называется.

В поселке, по счастливой случайности располагавшемся на моем пути я встретил гостеприимного купца. Человек этот, нисколько не вызвавший у меня симпатии, ибо принадлежал не к нашей вере и был торгашеского мировоззрения, тем не менее проявил дружелюбие и благорасположенность. Заметив, что одежды мои пребывают в плачевном состоянии, а весь облик говорит о вынужденном ограничении в пище, сей торговый муж, прямо на площади при стечении народа пригласил меня к себе в дом для омовения и трапезы! Возможно, он имел, и другие мотивы своего поступка...Порой купцы стремятся на показ выставлять свое богатство и щедрость к неимущим, дабы возвысится в своей среде.
Семья купца, к слову сказать, звали его Василевс, была немногочисленна. Юная дочь да престарелый отец. Красавица немного смутилась присутствием в доме незнакомца, но все же приняла из моих рук запылившийся плащ и старый не слишком хорошо наточенный меч, выбранный мною в качестве орудия гнева господнего. Отсутствие слуг, Василевс объяснил некими религиозными обычаями не позволяющими пользоваться их услугами в определенные дни. Оказалось что по верованиям купца, сегодня был, какой то праздник, во время которого все в доме должны делать сами хозяева. В том числе и привечать гостей. Все вокруг меня говорило о достатке и успешности хозяина дома. Богатые убранства комнат, огромная бронзовая ванна, с горячей водой, предложенная мне сразу по приходу в дом, одежды хозяев и дорогая посуда, выставленная на праздничный стол. Вся эта роскошь была непривычна и немного неприятна мне, большую часть жизни удовлетворявшемуся скромными удобствами монашеской обители. Во время трапезы, несомненно богатой и обильной, купец больше кичился своим достатком, чем стремился расспросить меня о чем-либо. Это было мне на руку, ибо раскрывать перед ним свои планы я был не намерен. Однако в череде похвальбы я уловил и сведения небезынтересные. Оказалось, что преподобный Палладий проходил и тут не за долго до моего визита и даже останавливался у того же Василевса на ночлег. Красавица дочка быстро закончила трапезу и покинула нас, отбыв в свои покои. Старик отец задремал за столом прямо в обеденном кресле. Купец же решил окончательно сразить меня роскошью и вызвался показать весь дом. Воистину нет пределов человеческой тяги к украшательству. Более вычурных и иззолоченных покоев я не встречал за всю мою жизнь. Спешно мы прошли разве что только кладовую, заставленную сундуками. Из хвастливых полунамеков Василевса я понял, что сундуки эти есть квинсистенция богатства и предмет завести всех мало удачливых
собратьев с торговой площади. Сославшись на усталость с дороги, я отпросился в опочивальню для отдыха. Без ложного стеснения скажу, что при виде всего этого богатства в голове моей сразу же созрел план. К чему злато столь ошибочно дарованное, этому ничтожному купчишке? Что полезного он совершит с его помощью? Не правильней ли будет использовать нечестно нажитое для благого дела? И что может быть благородней, чем направить сей, презренный метал, на дело богоугодное, на свершение воли Его?! Под покровом ночи я облачился в свои очищенные от пыли дочкой купца одежды и подпоясавшись, мечем, направил свои стопы в кладовую. Кто же знал, что жадность купца зайдет так далеко. Жаль во время осмотра комнат, я не обратил внимания на ложе, стоявшее в кладовой... При моем приближении с ложа поднялся сам хозяин дома. Увидев, что я полностью одет и собран, сей алчный муж сразу заподозрил меня в неправедных намерениях и вытащил из-за пояса острый нож. Видя, как ловко размахивает Василевс своим оружием, я убоялся того, что силы зла таки нашли способ остановить меня на пути праведном. Острое кривое лезвие рассекало воздух перед самым носом. Не особо осознавая своих действий, я вытащил из ножен меч. Словно святой дух вселился в тело изможденное долгим монашеским подвигом и недавними злоключениями в пути. Рука с мечом словно обрела свою собственную жизнь. Стремительный росчерк сверкающим лезвием и купец, зажимая рану, упал на пол своего хранилища. Василевс, увидев поток крови истекающей из его обреченной плоти, издал жуткий крик. Дабы прервать это вопиение я ударил его мечом еще и еще раз. Оставив за спиной растерзанное тело Василевса, я обратил свой взор на сундуки. Замки оказались несерьезными, и вскоре злато щедрым потоком потекло в мешок к новому хозяину. Наполнив свой мешок монетами, я обернулся, заслышав шорох за спиной. Возле трупа своего отца, одетая лишь в легкую ночную рубашку стояла Исфирь, дочь Василевса. Не в силах ни выговорить что-либо, ни убежать она прижимала руки ко рту и слезы текли по прекрасному лицу. При взгляде на ее тонкое, изящное, юное тело, едва прикрытое тонким шелком, я испытал греховные позывы, которые, казалось бы, навсегда покинули меня. Осознав, что это новое искушение нечистого я обнажил окровавленный клинок... Наконец, бесчисленные лабиринты и переходы этого проклятого дома вывели меня к дверям на улицу. Уже предвкушая прохладу свежего воздуха, я внезапно почувствовал, чью то крепкую хватку на своем плаще. Старик отец Василевса вцепился в мою одежду и занес руку, вооруженную молотком для сокрушающего удара. Само провидение уберегло меня от гибели. Чудом увернувшись, я нанес противнику удар рукоятью меча по голове. Видимо этого хватило, ибо старик отпустил меня и рухнул на пол как подкошенный. К счастью я никого более на своем пути не встретил и благополучно покинул поселок, вполне обеспеченный средствами для своего подвига.

Я впервые видел человека. Я знаю, что это был именно человек. Он сам пришел к нам в пещеру. В странной просторной одежде, с какой то непонятной вещью на груди. Как будто две поперечные палки связаны между собой. В правой руке он держал что-то похожее, но значительно больше размером. Я подумал, он хочет говорить, и встал с лежака около мамы, где отдыхал. Человек, закричав что-то о детях тьмы и землях Асины, стал размахивать той штукой в руке. А потом я перестал его слышать, потому что дядя Ази заслонил его от меня и распахнул крылья. Раздался неприятный треск и хруст и человек исчез. Только на полу пещеры осталось липкое пятно. Оно пахло той жидкостью, которую я не смог пить. Дядя отказался объяснять, в чем тут дело, зато теперь я знаю, что он такое пил. Вино. В этот раз он тоже пил это вино и даже мне предлагал, но я отказался.

Похоже, что какими то дьявольскими ухищрениями учиненное мною над семьей купца стало известно людям. Сегодня чудом избежал засады. Ничтожный народец, они полагают, что могут встать на пути длани господней! Мой меч вновь отведал человечьей крови. Однако впредь придется избегать обжитых мест, и заходить в поселения только для покупки продуктов.

Я задаю все больше и больше вопросов, на которые дядя не может или не хочет отвечать.

Когда я расположился на вечерний привал и приготовил на небольшом костре свой нехитрый ужин, на свет из кустов, обрамлявших выбранную мною полянку, вышел необычный человек. Был он смуглокож, одет в просторные одежды и подпоясан, большим кривым мечем. Осторожно вытащив меч, незнакомец положил его на землю перед собой. Видя этот знак доброй воли, я так же вытащил свой клинок и положил перед собой. Как оказалось незнакомца зовут Джимхан, и пришел он из далеких земель. Мудрецы и звездочеты его родины предсказали, что именно в нашей стране и именно в это время должно приключится что-то небывалое. То что, возможно изменит всю судьбу рода человечьего на много лет вперед. Правитель их земель призвал своего самого смелого и верного воина для того, что бы он отправился в далекие земли, дабы присутствовать при всех событиях и своими глазами все увидать. Джимхан, без ложного стеснения признался, что он и есть тот самый лучший воин. В ответ на предложение обменятся новостями, я сообщил, что уже давно не посещал людских поселений и жил отшельником, но с удовольствием выслушаю его. Из всего, что рассказал смуглокожий воитель, мне показалось интересным только одно. По словам Джимхана на всех окрестных базарах обсуждаются две новости! Первая про чудовищное убийство в Луте купца и всей его семьи неким бродягой. И вторая про якобы виденную пастухами в горах близ Бриана битву демонов. Будто бы крылатый демон изо всех сил бился с несколькими звероподобными отродьями и вроде бы победив их, скрылся в горах. Это только подтвердило мои представления о месте грядущих деяний. В душе я порадовался своей предусмотрительности, заставившей меня еще в самом начале пути обзавестись подробнейшей картой данных мест. Сославшись на обычаи своей страны, Джимхан отказался разделить со мной трапезу и повернулся спиной, дабы подобрать свой меч. Лишь этого момента я ждал с окончания нашей беседы. Свирепый клинок, не раз уже доказавший свою полезность делу господа вошел в тело иноземца как нож в масло. Я сразу распознал в этом язычнике слугу нечистого, посланного, что бы чинить мне препятствия. Не обмануть меня фальшивому изумлению в глазах поверженного. Мнится мне, я лишь на пару мгновений опередил вражий клинок. И промедли хоть сколько, сейчас бы мой остывающий труп лежал на освещенной костром поляне.

Странно сегодня дядя Ази пришел весь, какой то помятый, израненный. Он сказал, что старые друзья, похоже, научились драться. Мне кажется, что он кого-то убил. Да я знаю, что это такое, мама всегда убивает добычу, перед тем как принести ее в пещеру. Дядя, кажется, убил кого-то знакомого. Я никогда не видел, как он плачет.
Под тихие стоны страдающего во сне дяди я не заметил, как задремал. Мне приснилось что-то странное. Как будто в нашу пещеру спустился кто-то. Был похож на дядю, но без клейма на лбу и словно окутан светом. Мама и братья не видели и не чувствовали его продолжая спать в моем сне. Гость постоял надо мной, лицо было скрыто каким то ярким светом. Ярче чем солнце с утра. Гость поднял руку и провел ей по моим волосам. Тепло и какой то покой исходил от этой руки. Сквозь сон я услышал голос «Спи спокойно малыш». Потом незнакомец подошел к мятущемуся во сне дяде. Нагнулся над ним и распростер такие же широкие крылья. Я подумал, что гость хочет сделать что-то нехорошее, но тот лишь накрыл дядю своими крыльями. Минуту или две фигуры на полу пещеры стояли недвижимо. Раненый и склонившийся над ним гость. Мне показалось, что откуда-то из-под сияния прикрывавшего лицо упала слеза... Затем взор мой затуманился и сон понес меня в другие дали... На утро, дядя встал со своего ложа целый и невредимый. Он, похоже, знает о том, что я видел во сне. Мне кажется, это был не совсем сон.

Засада организованная мне нелепыми деревенскими лоботрясами, была смешна и убога. В этот раз Его воля внутри потребовала от меня решимости! Пройдя кровавым ураганом сквозь всю их нелепую деревеньку, я направился к горам видневшимся неподалеку. Близится конец моего странствия, дни проходят для меня в каком то ярко красном светящемся тумане. Воля, избравшая меня своей десницей, неумолимо влечет вперед. Ведение записей несколько тяготит меня, но понимание того, что это деяние свершается для просвещения потомков и маловерующих укрепляет и дает силы. С клинком в одной руке и дневником в другой я бреду, не разбирая пути. Карта уже не нужна, внутреннее чутье и так выведет к цели...Близится час.

Дядя притащил в пещеру очень много вина. Возможно, сегодня я смогу расспросить его кое о чем. Вино делает его разговорчивым...
Люди!!! Теперь я все знаю...
Я знаю кто я! Рожденный в логове зверя. В шестой день. Шестого месяца. Шестого года, нового века. Чудовище и Зверь! Носитель пламени адова! Погибель душ людских! Знаю кто такой дядя Ази. Падший ангел, некогда меч в руке господа, один из лучших бойцов во всех мирах. Ныне низвергнутый и находящий утешение лишь в вине. Мой страж и воспитатель.
Страшно то как... Стены пещеры давят на меня. Кажется, что потолок готов обрушиться, в любую минуту! Мать тревожно скулит в углу. Снаружи тепло и тихо, но как будто какой то ледяной ветер пробирает до костей...

Места кажутся мне знакомыми, как будто где-то виденными. Карта давно потерялась, но она действительно больше не нужна. Более не будет записей до тех пор, пока не разрешится дело. Меч дрожит в моей руке от переполняющей его силы. Энергии скручивают мое тело. Вдалеке я вижу вход в пещеру и площадку перед ней. Все внутри словно воет и тянет меня туда! Пусть мой клинок будет неотразим...

Но... они в чем-то ошиблись! Те, кто планировал все это. Я не хочу крови. Я не хочу низвергать праведников в пучины.... Убивать, совращать и разрушать. Сеять зло и пожинать темные плоды. Сокрушать основы и порядки. Не хочу я этого! Не хочу! Мне нужна мама и братья! Молоко и тепло. Кататься по полу пещеры и играть с братьями, которых уже давно не видел. Дядя Азии рассказывал, что где-то далеко есть огромная вода, намного больше, чем ручей у нас возле пещеры, омывающая землю. И не видно с одного берега этой воды, другого! Я хочу увидеть эту воду! И людей с кожей цвета ночи! А еще огромных, но добрых зверей с ушами как лопухи и длинным носом! Зачем, к чему мне все то предсказанное?! Кто решил за меня?! Захочет ли увидеть ушастых зверей, чудовище, пробуждаемое во мне?! Не знаю, может с возрастом зло возьмет верх...
Поэтому я решился!
Я иду к вам! Нет никакого другого выхода. Дядя спит и не может мне помешать. Помните я угроза. Угроза для всех вас! Поэтому сделайте это. Пусть не дрогнет ваша рука! Убейте меня!!!
Только сделайте это быстро, пожалуйста. Потому что я очень-очень боюсь.......

На пороге пещеры, сложив руки на груди и опустив крылья, стоял могучий Азриман. Его некогда красивое лицо, обезображенное клеймом, было полно печали. Старый, мудрый падший ангел. Он ждал и может быть, немного верил......

Стечение обстоятельств

«Нет ни одного злого дела, и нет ни одного доброго, которое не отразилось бы на последующих поколениях независимо от того, когда и где оно совершено - во дворце или хижине, на севере или на юге, и были тому очевидцы или нет; точно так же во зле и в добре не бывает ничтожных малозначащих дел, ибо из совокупности малых причин возникают великие следствия»

Как говорил чистейший помыслами и проникновеннейший Ибн-Хаким. Л. Соловьев «Повесть о Ходже Насреддине»

Будильник, изобретение неизвестного садиста, пронзительно дребезжал. После минутной борьбы разума за последние мгновения отдыха, Тед все-таки пробудился ото сна.

Для кого-то сон это благо. Для Теда Корнвила всю его сознательную жизнь сон был проклятием. Тяжелые, липкие, удушающие, до отвращения цветные сновидения посещали его с детства.

Монотонно выполняя все нехитрые утренние процедуры, он не думал ни о чем. Удивительный талант, которым наделены очень немногие, не думать.

В плане оригинальности мистер Корнвил, был человеком уникальным. Например, в течение десяти лет он просыпался в одном и том же настроении. К счастью никто еще не научился считывать настроение, а не то Тед уже лет девять бы отдыхал под неусыпным надзором врачей, специалистов узкого профиля.

Дело в том, что Теодор Корнвил сорока двух лет от роду, добропорядочный холостяк, по профессии инженер, поднявшийся до главного, был сумасшедшим. Абсолютным, законченным психопатом. Десять лет, вставал он утром с кровати, ощущая тупую давящую злобу, ненависть к этим мерзким мельтешащим уродам, своим коллегам по работе, соседям, просто прохожим. Специалист сказал бы, что невозможно так долго скрывать свою внутреннюю природу. Но Тед был не простым сумасшедшим. Умен, чертовски умен, и дьявольски изворотлив, настоящий подарок для психиатра профессионала. Он даже «водил за нос» своего психоаналитика, поскольку не посещать этого специалиста человек с социальным положением Теда просто не мог.

Не смотря на обыденность этого утра, в воздухе витало что-то необъяснимое. Все указывало на то, что настал, наконец «Тот Самый День». К "Тому Самому Дню" Тед готовился давно. С тех пор как устроился скромным инженером на станцию. Наконец то он им всем покажет.

За многие тысячи лет до рождения главного инженера Тедди Корнвила, происходили события обыденные по своей сути, но невероятно ценные для нашего повествования.

Две маленькие рыбки, из последних сил загребали плавниками, стремясь схватить микроскопический клочок органики. Обе они были на грани голодной смерти. И та и другая находились на одинаковом расстоянии, только по разные стороны от вожделенной пищи. Силы иссякали, проигравшую неминуемо ждала гибель.

Можно спорить имело ли место какое-либо вмешательство. Может быть да, а может и нет. Только проигравшая рыбка могла сказать, остановило ее что-то непонятное или же просто закончились силы. Победительницу в этой в этой гонке мало интересовали подобные вопросы. Ей вообще была не свойственна задумчивость, перекусив завоеванной пищей, она продолжила трапезу, вторым блюдом в которой была недавняя соперница. Законы природы неумолимы. Прошли годы, на месте состязания рыбок за клочок пищи, уже давно покинутом океаном, взметнуло в высь свою крону могучее древо. Славное дерево! Много крепких щитов и смертоносных орудий вырезали из него мастера племени, поселившегося неподалеку.

Храбрый воин и удачливый охотник по имени Быстроногий, удачно отразил деревянным щитом удар тяжелого копья и ответным ударом дубины проломил череп противнику. Камнерукий, чье племя затеяло эту схватку из-за уж очень приглянувшегося им места для охоты, упал как подкошенный! Больше не сокрушать ему ударами своего копья могучих противников. Не забивать свирепых лесных свиней и не пировать по правую руку от вождя на славных праздниках! Не дождется его любимая...

Быстроногий, даже не подозревал, что семя, из которого выросло дерево пошедшее на щит, могло погибнуть. И возможно погибло бы, не удобри его своим трупиком один из далеких потомков той маленькой рыбки победительницы.

Тед Корнвил был неплохим, очень и очень осторожным водителем. Даже не подозревая о невероятных событиях происшедших в прошлом, он вел свой новенький Мерседес, не превышая излюбленную скорость в 40 миль. Душа Теда, словно летела навстречу неминуемому. Да, даже темные души могут летать. Особенно когда приближается момент, ради которого живешь.

Тамунаби мог, вообще не родится. Точнее родился бы другой, совсем на него не похожий Тамунаби, если с войны вернулся бы храбрец Камнерукий, противник некоего Быстроногого. Девушка, не дождавшись жениха, быстро нашла замену. Молодого охотника из племени, давно заглядывавшегося на ее красоту. Нельзя сказать, что Тамунаби был их прямым потомком. Просто один из прапраправнуков той пары стал великим целителем, весьма популярным у всех соседних племен. Целитель этот и помог появиться на свет Тамунаби, счастливо избавив последнего от родовой травмы головы. Чем же знаменит этот удачно появившийся на свет везунчик? Надо сказать, что человеком он был выдающимся. Вождь, мыслитель, реформатор, объединивший все племена в округе, создавший легендарное царство. Предводитель многих военных походов, чем же интересен он для нас? Всего лишь тем, что в одном из походов отхлебнул он воды из фляги. И так не понравилась ему эта вода, что остаток вылил он тут же на землю, у стены какой то хижины. Этому обстоятельству был невероятно рад, насколько конечно могут радоваться растения, погибавший от засухи побег сорняка. Из этого отростка вырос шикарный куст, дикой растительности, богато раскинувший свои широкие маслянистые листья под окном дома, жители которого чудом уцелели в той кровопролитной войне.

В семье Тьема Ханта из уст в уста передавалась легенда о том, как шел как-то молодой воин по делам своим военным. А так как дела эти были разведывательного свойства то, увидев дом с огоньком света внутри, заинтересовался воин. Подошел он к окну чтобы, не привлекая внимания выяснить, что да как. Тут то с ним конфуз и приключился, поскользнулся на широком листе кустарника предательски разметавшего ветви под самым окном. Упал, нашумел, сломал ногу, вывихнул руку,- беда просто. На шум из дома выскочил хозяин дома и его юная красивая дочь. Не бросили они беспомощного воина на произвол судьбы. Подобрали, выходили, вынянчили. Завязались с дочкой хозяина отношения у воина. Только вот беда, отец то против был. Пришлось бежать в ночь, без родительского благословения.

Осели в тихом спокойном месте, сменили имена, чтобы ни былые «отцы командиры» ни отец невесты не смогли отыскать беглецов. Вот так и было положено начало клану Хантов.

Тьем Хант тоже был воином. Не просто воином-призывником, а лучником.

У него, конечно же, был выбор.

Подданный отказавшийся откликнуться на призыв своего сеньора, мог быть вздернут, на суке ближайшего дерева. Или долго и плодотворно работать на добыче руды. Можно было также выбрать морскую карьеру, в качестве галерного раба, тут уж как повезет.

Лучником Тьем стал по глупости. Когда их, призывников, собрали вместе и попросили выйти вперед охотников, он в числе немногих откликнулся.

Военный лучник это не охотник, в большинстве случаев он не выбирает себе мишень, «жертву». Командир указывает направление и поправку на ветер. Те, кто думают, что лучник терзается угрызениями совести, сильно заблуждаются. Не видя лица врагов, не осознаешь разрушительности своих действий. Для Тьема эта война была тяжелой выматывающей работой. В тот раз, натягивая тетиву по приказу командира, он думал только о том, что желание чихнуть становилось практически неуправляемым. Вокруг него замерли собратья стрелки, ливень смерти был готов к низвержению. Сочно щелкнули тетивы луков о защитные перчатки. Несущие гибель стрелы плотной стаей устремились по наклонной дуге к рядам неприятеля. Только одна из них шла не так ровно, как должна была. Изначально она предназначалась судьбой одному ничем ни примечательному пехотинцу. Но Тьем все-таки чихнул стреляя. К счастью командир ничего не заметил, а нашла стрела цель или нет, лучника Ханта это не интересовало.

Важен для нас пехотинец, избежавший стрелы тем, что он не любил крыс. Настолько не любил, что во время быстрого перехода последовавшего за бесславным сражением, попросту бегства, ударом ноги прибил беременную крысу. Многочисленному потомству этой твари на роду было написано полное опустошение огромного амбара с зерном, практически в наше время. Не сложилось, не срослось. Зерно осталось на месте и послужило пищей не только людям, но и нескольким поколениям небольших птичек нашедших, под самой крышей лазейку, для себя.

Тед Корнвил, главный инженер атомной электростанции, расположенной близ города Сайн, проходил утомительную процедуру идентификации личности, на контрольно пропускном пункте. Будь ты хоть мэр, президент, или даже Господь Бог, просто так на охраняемую территорию проникнуть не получится. Тед смотрел на мерзкие холеные физиономии охранников и думал «Сегодня, вы получите то, что действительно заслуживаете».

Будучи инженером, он знал, как снять защиту реактора. А должность главного инженера давала ему массу возможностей отвлечь персонал. Собственная гибель ради такого благого дела вовсе не смущала Теда.

Возможно, у вас возник вопрос, откуда такая всеобъемлющая ненависть к людям у этого в целом благополучного человека? Скажу вам по секрету, эта проблема беспокоит только нас с вами. Тед Корнвил никогда не задавался подобными вопросами. Он просто ненавидел. Что может быть проще и незатейливей, чем чистая ненависть.

Поставив машину на внутренней, именной стоянке, Тед медленно, словно растягивая каждое мгновение своей кары, двинулся к главному корпусу.

Маленькая пичуга, бесчисленные поколения предков которой паразитировали, на зерне в том самом фермерском амбаре, забралась очень далеко от своего дома. Словно какая-то неведомая сила тянула ее в это странное человеческое место. Здесь никогда не было пищи, на идеально выметенном и вымытом дворе не найти материала для гнезда. Для птицы место было чужим и абсолютно бесполезным. Пичуга почувствовала одну вполне естественную потребность, которую тут же и удовлетворила. Она почувствовала себя немного не ловко, поскольку острая необходимость находится в этом месте, исчезла сама собой. Неужели она пролетела так далеко, чтобы опорожнить свой кишечник.

Внимание Теда привлек мелькнувший силуэт маленькой птички пролетевшей над головой. Птиц, в отличие от людей он любил. Секундная заинтересованность стоила ему того, что небольшая капля жирного птичьего помета на дороге осталась незамеченной. Тед наступил на нее. Правую ногу повело в сторону. Секунду-две покачавшись на месте, он окончательно потерял равновесие. Все обошлось бы относительно благополучно, не встреться на пути головы Теда первая ступенька главного корпуса. Неприятного стука и хруста он уже не слышал. Существует весьма распространенное заблуждение, что перед глазами умирающего проходит вся его жизнь. Может быть, у кого-то так и бывает. Тед Корнвил не листал страницы своей жизни.

Рыбок, вот что видел он перед самой смертью. Двух маленьких голодных рыбок.

«Веселый распутник»

Гейша:- что ты делаешь?

«Веселый Распутник»:- Я медленно расстегиваю верхнюю пуговку на твоей блузе...

Гейша:- А дальше J?

«Веселый Распутник»:- Дальше я ... О черт!!! Мать его!!!

«Веселое» окошко, «соединение не найдено» как всегда не вовремя загорелось на экране монитора.

«Хотите подключиться снова, или работать в автономном режиме?»

«Какого демона!» подумал пользователь с разудалым прозвищем, «Веселый Распутник». И так понятно, что карточка закончилась.

«Обидно то как» - думал он, закрывая окна подгружавшихся сайтов.

Увлекся трепом с этой ...Гейшей. Обещала фотку выслать, но наколола!

Столько всего хотел сегодня сделать в сети, так ведь на тебе.

Обидно было до слез, но настоящий мужик не должен плакать. Это «Веселый Распутник» знал точно. В самом раннем детстве отец вбил в него, что слезы это слабость. Слабость путь к бессилию...

И так далее. Прав ты был батя, ох прав!

«Веселый Распутник» прошелся взглядом по комнате. Да-а-а, как всегда бардак. Мусор, нестиранная одежда, тарелки с засохшими остатками пищи. Взгляд его задержался на стопке счетов за электричество. Наличие этой стопки означало, что скоро может наступить «черный» день. Придется собрать волю в кулак и идти оплачивать. Иначе отключат энергию, а это смерть. Но, отбросив грустные мысли, он загрузил первую из своих любимых Игр. И как всегда, его окружили любимые друзья и враги.

Союзники, исполненные благородства, злодеи, источающие коварство. Мир простой и понятный, как в книгах прочитанных когда-то.

Потом другая Игра. Еще одна. Еще...

Он был героем. Вел в бой легионы. Свергал правителей. Сам правил. Защищал планеты и разрушал их до основания. Выбирался на свет божий из казематов безумных гениев, разнося всех и все на пути своем. Смело кидался с мечом на дракона. Отстаивал своим огненным дыханием сокровищницу от посягательств наглых героев. Менялись времена и миры. Цели и условия победы. Текла искусственная жизнь. Со всем блеском и мишурой, пусть суррогатных, но все же приключений. Жизнь более яркая, чем обычная, реальная серость. Его собственный, «Веселого Распутника», способ психологического бегства...

Время за игрой текло практически не заметно. Но вот глаза начали, слезится, и он понял, что пора завязывать. Древний допотопный компьютер мурлыкнув на прощание, тихо вырубился. «Веселый Распутник» потянулся, небритое морщинистое лицо выражало удовлетворение от приятной усталости. Он снова сегодня забыл поесть, но сил дойти до кухни уже не было. Не вставая с не очень удобного кресла, накинул на себя плед. Завтра, все завтра...

Купить новую Интернет карточку. Заплатить за электричество. Зайти на знакомую точку продажи игровых дисков. Да, надо купить поесть, если конечно от пенсии останется что-нибудь.

Завтра, будут новые игры, и новые жизни. Все это будет завтра. Судьба наверняка заготовила ему еще несколько этих завтра.

Может быть.......